Читать книгу "Время лохов [СИ] - Игорь Анатольевич Безрук"

и когда диск закрутился, включил подачу. Звукосниматель плавно опустился на пластинку, и с небольшим шуршанием из колонок полилась новая мелодия.

Когда звучали весенние композиции, в моей душе будто наступала весна, под звуками летнего цикла яснее и определеннее рисовалось будущее. «У тебя есть будущее», — словно говорил своей мелодией Вивальди, и я ему верил, верил этой божественной магии звуков, она словно была созвучна моему нынешнему душевному состоянию. Я чувствовал ее радостную дрожь, дрожь, разгоняющую кровь, насыщающую меня новой, свежей энергией. Энергией и уверенностью в завтрашнем дне.

От музыки и комфорта я словно сделался аморфным. Мое прошлое стало каким-то далеким и туманным, чужим, а я настоящий всегда был частицей этой музыки, звуком, нотой в бесконечных сферах гармонии…

Сколько времени прошло, пока мы с Татьяной слушали пластинки, не известно, но внезапно она (совсем как Ирина) спохватилась: она же обещала бабушке прийти пораньше, помочь снять шторы и тюль в стирку — проза жизни!

— Спасибо за музыку, — сказала Татьяна, прощаясь у двери.

— Спасибо тебе. Если бы не ваш проигрыватель…

Татьяна стремительно закрыла мне рот поцелуем. Не чмокнула в губы, как ребенок, а поцеловала по-взрослому. Я онемел, и когда Татьяна отстранилась на миг и засуетилась, удержал ее:

— Постой, постой, тебе лучше так, — открыл я ее слегка торчащие ушки. Татьяна смутилась, но потом посмотрела мне прямо в глаза, уже не делая попытки вырваться. Я погладил ее ушко, потом снова притянул к себе. Мы опять слились в поцелуе, но ненадолго: Татьяна быстро оторвалась от меня, раскрасневшаяся, рванула на себя входную дверь и выскочила из квартиры.

«Что это было?» — не мог я понять. Какая-то мелодия сфер, непредсказуемая вспышка, игра бытия, лукавая улыбка Вечности.

«Что это было?» — снова спросил я себя, а в ответ получил только громкий хлопок нашей общей с соседями двери — Татьяна умчалась к бабушке.

«Безумец!» — корил я себя, собирая с пола пластинки. «Идиот!» — ругал на чем свет стоит, но чувствовал, что эта девчонка своей молодостью, наивностью, чистотой словно оживила меня, вдохнула в меня новые силы.

До самого вечера я ходил как заведенный, бродил, как оборотень в ожидании полнолуния, и когда Анна Павловна вернулась с работы и предложила отметить мой приезд, я не отказал ей. Не отказал ни в чем.

26

Ночью, однако, после ухода Анны Павловны, явился мне кошмарный сон. Я увидел себя в зале уродцев. У меня был достаточно широкий обзор вокруг. Справа в спирте замерли сросшиеся тела сиамских близнецов, слева — сплющенный анэнцефал, напротив — целая галерея различных образин.

Мне показалось, что когда мы были здесь с Грицаем и Гелилой, я не очень внимательно их рассмотрел. Теперь мне никто не мешал. Я спокойно разглядывал уродливых эмбрионов и ничто не ускользало от моего пристального взгляда. Я не любовался уродцами, как помешанный анатом, но мне и не было противно, чего греха таить. Я был здесь один на один с собой, а себе-то зачем врать? Мне было не противно, но и не по себе: что-то угнетающее исходило от этих монстров, давящее, хоть глаза многих из них были или закрыты, или еще не прорезались, а недоразвитые лица повернуты не в мою сторону. Все они, казалось, спят, успокоились, — почему тогда мне, глядящему на них, было тревожно? От омерзения? Но омерзения тоже не было. От брезгливости? Вряд ли. Что за беспокойство теснило мою грудь?

Тут я увидел, что на входе появились Грицай с Гелилой (я оказался здесь раньше?). Они неторопливо прошлись вдоль экспонатов, которые были напротив меня, подолгу замирая у каждого, дотошно осматривая их, обсуждая.

«Им больше делать нечего, как любоваться уродцами?» — меня взбесило их праздное любопытство. Что за извращенцы! Ну ладно Грицай, но Гелила! От нее такого я никак не ожидал.

Появилась Павловна. (Она откуда здесь?) Пошла по моей стороне, также, не спеша, рассматривая уродцев и мало-помалу приближаясь ко мне.

Вошла Елена, старшая дочь Павловны. Вот сюрприз! Они сговорились, что ли? Но ни Павловна, ни Елена с Грицаем и Гелилой не знакомы. Только бы теперь Грицай с Гелилой не оказались возле меня вместе с соседками.

Елена следовала за матерью. Мне куда бежать? — всполошился я. Зал небольшой, они, скорее всего, давно заметили меня, но приближаться не спешат. Лучше бы подошли раньше Грицая с Гелилой. Может, так и получится, ведь они ко мне ближе, только, наверное, из приличия не бросились поздороваться и поприветствовать меня.

Еще подарочек — Татьяна. Тоже с ними? Издеваются, что ли?! Словно созвонились, словно знали заранее, что сегодня я буду здесь с Грицаем и Гелилой!

Татьяна пристроилась к Елене, взяла ее за руку.

— Да что ты, как маленькая! — выдернула свою руку Елена.

Татьяна бросилась к матери, ухватила за руку ее:

— Мам, пошли скорей отсюда, — что за фигня!

— Ладно, ладно, пойдем, — не возразила Павловна, и они направились к выходу. Но, проходя мимо, Татьяна неожиданно остановилась и вперилась в меня взглядом.

— Мам, — сказала и растерялась.

Павловна тоже замерла.

— Ой! — вырвалось и у нее.

— Чего вы тут разойкались? — подошла к ним Елена и вслед за Павловной и Татьяной перевела взгляд на меня. — Ничего себе! — вырвалось у нее, и она побледнела.

Я не понял, что их так удивило. Что там за моей спиной было такого необычного, что даже меня они не хотели замечать? Я попытался повернуться, чтобы лучше рассмотреть заинтересовавший их экспонат, но повернуться не смог: что-то сковывало меня, не давало развернуться плечам, да и рук поднять я был не в состоянии — локти во что-то упирались. Я запаниковал, завертел головой в разные стороны, задвигал плечами, но кроме подступающего ужаса ничего больше не почувствовал. А соседи не спускали с меня (или не с меня?) глаз. Они были удивлены, они пребывали в шоке. К ним присоединились Грицай и Гелила (Грицай обнимал Гелилу за талию. «Убери от нее руки, урод!»).

— Ну и страхопудие! — вырвалось у Грицая. — Надо ж таким уродиться!

— Да он и не родился